11.02.2014 в 00:00
Пишет WTF Wincest 2014:WTF Wincest 2014 || 3 || Челлендж
URL записиНазвание: Дело длиной в жизнь
Автор текста: WTF Wincest 2014
Бета: WTF Wincest 2014
Начитка: WTF Wincest 2014
Монтаж: WTF Wincest 2014
Форма: озвучка нового фика
Размер: драббл, 606 слов; аудиофайл (mp3) 9,3 МБ
Пейринг: Сэм/Дин, Дин/Сэм
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: смерть главных персонажей, инцест, насилие
Примечание: текст написан специально для челленджа
Краткое содержание: Диана Баллард ловила их всю жизнь. Насильников, убийц, поджигателей, любовников.
Скачать текст: на AO3
Для голосования: #. WTF Wincest 2014 - работа "Дело длиной в жизнь"
Папка с делом толщиной в жизнь. Я закрываю её, не вглядываясь в буквы обвинений. Я все помню наизусть.
Дин и Сэм Винчестеры. Убийцы. Насильники. Поджигатели. Каннибалы.
Я помню их первое дело, помню Дина, красивого, как модель с обложки журнала, и Сэмми, нескладного и милого, как оленёнок. Они только что зарезали своего отца, вспороли живот и выпотрошили, как свинью.
— Он поднял руку на Сэма, — скалил зубы Дин. В нём было ярости — на весь мир.
— Он хотел отобрать у меня Дина, — вторил Сэм, остро сверкая глазами.
Я думала, прижму их, как тараканов, к ногтю, но их увели у меня из-под носа: «Тяжёлое детство, — твердил адвокат, — подростковое психическое расстройство». Они ушли, потерялись в системе медицинских учреждений для несовершеннолетних. Позже в папку попало их второе дело. Они подожгли клинику ночью и сбежали, оставив после себя двадцать семь трупов взрослых и детей.
Кровавый след тянулся за ними по всей стране. Я помню каждое их дело, будто узнала о нём только вчера. Ритуальные убийства молодых девушек. Фотографии Сэма и Дина с окровавленными по локоть руками — вот они, лежат на самом видном месте. Я шла по следу, по трупам и наконец прижала их в Кливленде, поймав на горячем. Дин прострелил мне плечо, Сэм, ухмыляясь, вытер руку о мою юбку.
— А ты настырная, Баллард, — сказал Сэм, нажав кнопку на рации.
Он вызвал мне cкорую, чтобы оставить меня в живых. На потом. Для них с Дином. Я тогда это впервые поняла.
Кто из них вёл другого? Я не знаю. Иногда мне казалось, что Сэм страшнее, в нём жила чудовищная изобретательность настоящего сумасшедшего. Но потом я сталкивалась с безудержной яростью Дина и понимала: если Сэм — взбесившаяся домашняя собака, то Дин — дикий зверь.
Я уже не могла их отпустить, гналась за ними от океана к океану, собирая хлебные крошки их кровожадных деяний. Видео с камеры наблюдения, где они буквально разорвали на части бедную девчонку в ночном клубе в Портленде. Дин держал её, а Сэм — вгрызался в горло. Он смотрел через её плечо прямо в камеру и улыбался окровавленным ртом.
Там было больше, в этом тёмном клубе с залитым кровью полом. Но я не хочу об этом вспоминать. После всего того, что я видела — не хочу. Это — слишком личное.
Мы взяли их почти случайно. Впервые они разделились, и я отловила Сэма в Детройте, озлобленного и раненого. Его охота на очередную жертву пошла не так — он не умел, не привык действовать один.
После поймать Дина было до смешного легко. Он пришёл на голос Сэма, как мотылёк на зажжённую лампу. Хотел помочь брату выбраться из участка, безрассудно прорываясь в лоб.
Я до сих пор помню ту ночь. Мы не спали ни секунды. Я слушала, а они кричали звериными голосами, обвиняя друг друга в преданности и любви.
Прошло девять лет. Я прожила их с ними, с Винчестерами, получив за верность три пули, удар ножом в шею и сотни их фотографий с неизменными безумными улыбками.
Их обоих ждал электрический стул.
— Можно нам один на двоих? — попросил Дин вместо последнего слова на суде. Кто-то в зале захлопал.
Я должна была предвидеть, должна была предугадать. В конце концов, я знала их, как никто, знала то, что не знал ни один человек в мире, кроме убитого Джона Винчестера.
Каким-то образом — он подкупил, угрожал, может быть, заплатил — Сэм пробрался в камеру к Дину в ночь перед казнью.
Он убил своего брата. Перегрыз ему горло, как волк.
Я видела руки мертвого Дина. Спокойные и мягкие, как у ребёнка, они лежали на спине Сэма в смертельном объятии. Дин не сопротивлялся.
Сэм умер тут же, разбив голову одним ударом о стену. Он не отпустил Дина даже так.
Они ушли от меня оба, ускользнули тогда, когда, казалось, я держала их железной хваткой. Дин и Сэм Винчестеры. Убийцы. Насильники. Поджигатели. Любовники.
Название: Братья Винчестеры в мифах и легендах
Автор: WTF Wincest 2014
Бета: WTF Wincest 2014
Арт: WTF Wincest 2014
Персонажи: Дин, Сэм
Форма: фандомная аналитика до 2000 слов с иллюстрациями
Размер: драббл, 356 слов; 5 иллюстраций: до 888х850; до 181 КБ
Рейтинг: G
Краткое содержание: Братья-боги в мифах и легендах народов мира. Что общего у небесных жителей и демиургов с братьями Винчестерами?
Скачать: на AO3
Для голосования: #. WTF Wincest 2014 - работа "Братья Винчестеры в мифах и легендах"
Новый год наступал тогда, когда младший брат — высокий, широкоплечий, с непокорными кудрями, — приносил первые плоды августа, лопавшиеся от сока в его сильных ладонях. Старший брат — смешливый и искристый, как хорошее вино, — устилал столы тканями и уставлял их посудой, и наполнял её яствами. Он звал на праздник всех и каждого, не пропуская ни единой души. Так божественные братья начинали новый цикл жизни.
У них нет даже отдельных имён, а лишь единое определение. Уродливые и прекрасные одновременно, с глазами пум и руками-змеями. Зуни не знали лучших охотников, чем их Возлюбленные близнецы. Быстрее ланей и твёрже, чем панцири черепах, они неутомимо охотились на Зло. В их ушах сверкали перья добытых ими птиц, а спины прикрывали щиты с необыкновенными волшебными узорами. Близнецы Зуни гнались за добычей, пока та не падала от усталости, и никто ещё не уходил от них.
Когда же спускаешься в Аид, перед тобой восседают они — два брата, судьи подземного мира. Царь Минос — суров, и если ты пришёл за возмездием, лови его взгляд. Если же ты хочешь справедливости, повернись к Радаманту, ибо ещё при жизни жрецы учили тебя — нет судьи справедливее Радаманта. Однако душу твою оба брата взвешивают вместе. Единоличных решений они не принимают.
И создал старший брат мир, а младший — людей в нём, слепив их из глины. Пока старший отдыхал, младший научил людей ремёслам, вложил в их руки выточенные из камня топоры, острые копья и витые луки, вытесал гончарный круг.
Старший брат был несдержан на язык, острота и неосторожность речей и привели его к гибели. Когда он умер, младший брат собрал всех людей на земле и заставил их закричать в небо четыре раза. От их крика появились Солнце и Луна. Сам же младший, завершив земные дела, обернулся орлом и улетел на небо, к старшему.
Рука об руку стоя на золотой колеснице, они прокладывают в небе путь для Солнца и Луны. Один из них — порядок и правда, второй — ночь, тайна и магия. Один — Огонь, второй — Вода, но их стихии никогда не враждуют между собой, а лишь созидают Землю и Небо. Если один из них творит законы для людей, то второй — связывает людской дух с божественным. Они следят за миром с высоты небосвода, и вместо глаза у них — Солнце.
Название: Винцест и классический Романтизм
Переводчик: WTF Wincest 2014
Автор предисловия: WTF Wincest 2014
Бета: анонимные доброжелатели
Оригинал: Wincest and Romanticism by Fannishliss, разрешение получено
Форма: фандомная аналитика от 2001 слова
Размер: мини, 2173 слов вместе с предисловием
Персонажи: Дин, Сэм
Категория: слэш
Жанр: мета
Рейтинг: PG-13
Примечание: иллюстрации взяты на просторах интернета, все права принадлежат тем, кому они принадлежат
Скачать: на AO3
Для голосования: #. WTF Wincest 2014 - работа "Винцест и классический Романтизм"
Скорее всего, не каждый, кто будет читать эту мету, вспомнит термины из курса школьной программы по литературе, и не каждый учился на филолога или лингвиста.
На всякий случай напомню: эпитет «романтический» употребляется не только в значениях «романтический гороскоп», «романтический ужин при свечах» и т.д. Как правило, в литературе он встречается совсем в другом значении и не имеет почти никакого отношения к делам любовным. Если, к примеру, девушку называют «романтичной особой», то не всегда имеют в виду, что у неё на уме только любовь, кавалеры и свидания. В словаре Ушакова к эпитету «романтический» указано два синонима: «мечтательно настроенный» и «наивно-возвышенный». © Под «романтическими идеалами» подразумеваются высокие идеалы, вступающие в конфликт с реальностью.
Каспар Фридрих, «Монах у моря»
В мете речь идет о романтизме как об «идейном и художественном направлении в европейской и американской культуре конца XVIII века — первой половины XIX века». ©
Выдающиеся представители: Джордж Гордон Байрон, Виктор Гюго, Уильям Блейк, Эрнст Теодор Амадей Гофман, Вальтер Скотт, Генрих Гейне, Фридрих Шиллер, Жорж Санд, Михаил Лермонтов, Александр Пушкин, Адам Мицкевич. ©
Гюстав Доре, «Борьба Иакова с ангелом»
«Сверхъестественное», невзирая на антураж и некоторую комедийную составляющую, отвечает критериям жанра как минимум по трем признакам:
— культ чувств, подчеркнутое внимание к человеческой личности, индивидуальности, внутреннему миру человека;
Сериал «Сверхъестественное», кадр
— изображение исключительного характера в исключительных обстоятельствах, сильной, бунтарской личности, непримиримой с миром. Это человек не только свободен духом, он особенный и необычный. Чаще всего это одиночка, которого не понимает большинство других людей;
Сериал «Сверхъестественное», промо-фото
— ностальгическое обращение к народным сюжетам, фольклору, заинтересованность в историческом прошлом. Особенно если учесть ностальгическую концепцию «открытой дороги» и винтажную стилистику;
Сериал «Сверхъестественное», промо-фото
Автор называет Джона, Сэма и Дина «романтическими героями» или, точнее, «байроническими героями» и их ситуацию в целом характеризует как «романтическую», учитывая то, как отчаянно мальчики бьются со «стихиями» и побеждают.
«Романтический герой одинок. Он или сам бежит из привычного, удобного для других мира, который кажется ему тюрьмой. Или он является изгнанником, преступником. В опасный путь его гонит нежелание быть как все, жажда бури, стремление померяться силами. Для романтического героя свобода дороже жизни. Для этого он способен на все, если чувствует внутреннюю правоту. Романтический герой — цельная личность, в нем всегда можно выделить ведущую черту характера. Человек в романтических произведениях также воплощен с помощью контраста, антитезы: с одной стороны, он понят венцом творения, а с другой — безвольной игрушкой в руках судьбы, неведомых и неподвластных ему сил, играющих с его чувствами». ©
Сериал «Сверхъестественное», промо-фото
Но еще точнее Джона и его сыновей характеризует более узкий эпитет — «байронический герой». Английских и американских «байронических героев» нежелательно путать с русскими рефлексирующими «гамлетами».
Каспар Фридрих, «Странник над туманным морем»
«Байронические герои превосходят окружающих умом и образованностью, они загадочны и харизматичны, неодолимо влекут к себе слабый пол. Они ставят себя вне общества и закона, взирают на общественные установления с высокомерием, доходящим подчас до цинизма. Презрение к правилам общежития иногда доводит их до преступления. Присутствие тёмной стороны (неблаговидное прошлое) сближает такого героя с антигероем. Этот полудобровольный отшельник упивается своим скитальчеством или изгнанничеством; по словам В. Набокова, он «не в ладах и с раем, и с адом, и с богами, и с людьми». ©
Сериал «Сверхъестественное», промо-фото
«Как отмечал литературовед Б. А. Кузьмин, «потенциальным героем Байрона был революционер, реальным — разочарованный одинокий мститель». ©
Винцест является логическим продолжением такой романтической концепции, как «ты и я против всех».
Подробнее об этом и многом другом – в мете.
Для начала разберемся с определениями. Под «романтизмом» (или «эпохой романтизма») я подразумеваю исключительно направление в британской прозе и поэзии 1780 — 1830 годов, безотносительно европейской и американской литературы, так как в этой области почти не ориентируюсь. Как бы то ни было, романтические мотивы и образы, особенно образ Байронического Героя, возникают и в современной культуре. Наиболее подробно эту тему раскрывает Атара Штайн в своей книге «Байронический Герой в кинематографе, литературе, на телевидении» (2004). Кстати говоря, Атара — слэшер, одна из нас. Про себя поясню сразу: я читаю слэш в интернете с начала 90-х, вошла во вкус после фанфикшена по «Секретным материалам». У меня была едва ли не врожденная предрасположенность к слэшу — я сочиняла сонеты о любви между Кирком и Споком еще до того, как лет в четырнадцать узнала о том, что есть такой жанр. Запоем читала по «Часовому», «Звездным войнам» (Оби-Ван/Квай-Гон) и одержимо шипперила снарри (до выхода седьмой книги). Теперь я обосновалась в уютной корзинке фандома «Сверхъестественное» и давно не на шутку заинтригована винцестом. Такое ощущение, что во многих аспектах мы чудесным образом перенеслись обратно в 1816 год.
Начнем со слухов об инцесте в богемных кругах эпохи романтизма. И лорд Байрон, и Перси Биши Шелли обвинялись в сексуальной связи с близкими родственницами, оба были фактически изгнаны из Англии — хотя, разумеется, и без того не отличались высокоморальным поведением. О Байроне поговаривали, что он был влюблен в свою сестру Августину. А Шелли, по слухам, имел интимную связь и с Мэри Годвин, и с её сводной сестрой Клэр Клермонт. В наше время ученые все еще подвергают эти факты сомнению, но грязные сплетни нанесли серьезный урон репутации обоих поэтов и поспособствовали формированию их порочного имиджа в глазах общественности.
Мэри Годвин Шелли, Перси Шелли и Лорд Байрон
Инцестуальные мотивы присутствуют в известном произведении Мэри Шелли «Франкенштейн» (1818). В оригинальной версии романа главному герою Виктору практически вручают его новорожденную кузину Элизабет, и он мечтает о том, как однажды возьмет её в жены. В дальнейшем Шелли проводит с этой историей отчетливую параллель, когда Чудовище требует создать ему жену. Подарив ей жизнь, Виктор выступит в роли «отца», что по факту сделает её родной сестрой Чудовища. Однако Виктор отказывается исполнять просьбу, и его детище в приступе слепой ярости убивает всех, кто ему дорог.
Виктор и Элизабет, «Франкенштейн» (1994)
Перси Биши Шелли написал длинную поэму под названием «Лаон и Цитна», где даже воспел инцест. Поэма повествует о брате и сестре, разжигающих революцию. В финале влюбленные погибают, но после смерти обретают заслуженное счастье в другой жизни. Позже Шелли публикует поэму «Ценци» о жестоком отце, изнасиловавшем собственную дочь и в финале погибшем от её руки. «Ценци» изобличает пагубные, деструктивные последствия инцеста и, по мнению некоторых, логически перекликается с «Манфредом» Байрона, где главный герой мучается чувством вины после смерти своей сестры, погубленной их роковыми чувствами. В неопубликованном рассказе Мэри Шелли «Матильда» так же изображена одержимая собственническая любовь отца к дочери.
В ноябре 1819 года Перси Биши Шелли рассуждает в письме: «Инцест, как многие другие неправильные вещи, имеет на редкость поэтическую подоплеку. Причиной может явиться переизбыток ненависти или любви. Или желание презреть все ограничения во имя кого-то, прикрывшись сияющей мантией величайшего героизма. А может быть, человек поддается той особой циничной ярости, что побуждает его вырваться за пределы общепринятого мнения о зле и добродетели, дабы с триумфом бунтаря-революционера упиваться эгоизмом и антипатией» © из переписки Шелли и Байрона, собранной известным исследователем эпохи романтизма Уильямом Брюэром. Брюэр также упоминает, что Байрон намекал на инцест между братом и сестрой в своей поэме «Каин» (1821).
Помимо вышеперечисленных литературных произведений, подобные случаи имели место и в реальной жизни. Примером могут послужить долгосрочные платонические отношения Чарльза и Мэри Лэм, Уильяма и Дороти Уордсворт. Разумеется, они могли и не быть близки физически, но все же были привязаны друг к другу сильнее, чем к кому бы то ни было — сильнее, чем принято ожидать от братьев и сестер в наши дни.
Возвращаясь к истории Сэма и Дина, отметим несколько предпосылок, характерных для романтического инцеста. Во-первых, Сэма в буквальном смысле вручают старшему брату: в первый раз на руки (Дину четыре года), и затем перед смертью Джона. Отец доверяет Дину заботу о Сэме и даже его жизнь, обязав решать, убить Сэма в случае худшего исхода с демонской кровью или оставить в живых. Тем самым продолжая традицию таких пар, как Виктор и Элизабет из «Франкенштейна», с единственной разницей, что Виктор не обременен чувством долга и считает Элизабет своей безвозмездно, по праву рождения.
Второй отличительной предпосылкой романтического инцеста выступают жизненные обстоятельства: братья Винчестеры воспитывались в изоляции от общества. Джон уже сам по себе — типичный байронический герой: сознающий своё превосходство, замкнутый, мятущийся, обремененный знаниями и миссией, немыслимыми для других людей. Его сыновья наследуют это сознание собственного превосходства и отчужденность, но в то время как Дин чувствует себя вполне комфортно в отрыве от общества и не считает их семейное призвание проклятием, Сэм пусть и осознает свою исключительность, но не желает быть отрезанным от социума, по крайней мере, поначалу. Таким образом, братья делят на двоих набор байронических качеств. По характеру пренебрежения к чужакам они отличаются только в том, что Сэм ощущает интеллектуальное преимущество, а Дина в мирных гражданах раздражает слепое неведение.
Сериал «Сверхъестественное», кадр
И, наконец, на третьей предпосылке ситуация Винчестеров по романтизму достигает кульминации: по причине совместно пройденных испытаний и одной на двоих судьбы, выходящей за границы судеб обычных людей, братьям суждено оставаться вместе до конца жизни. Друг без друга они не ощущают целостности, и никто другой не в состоянии заполнить пустоту потери второй половины. По сути, Дин становится Манфредом, сталкиваясь со смертью любимого сиблинга, и прибегает к некромантии, чтобы его оживить, тем самым обрекая на смерть самого себя. В «Манфреде» мотив инцеста как всепоглощающей любви между сиблингами завуалирован очень тонко… насколько же тонко он завуалирован в «Сверхъестественном»?
Поначалу я пренебрежительно отмахнулась от «Сверхъестественного». Первую серию пропустила и подивилась примитивности «Вендиго». Сериал казался мне блеклой калькой с «Секретных материалов», и кто вообще поверил бы в то, что двое этих совершенно разных, небывало привлекательных молодых людей могут быть братьями? Я не возвращалась к просмотру, пока случайно не узнала, что Бен Эдлунд пишет сценарии к некоторым сериям. А подсела где-то на « Ночном оборотне» — вне всякого сомнения, одной из лучших серий второго сезона. Меня унесло. Внезапно все, что говорили о Сэме и Дине в Интернете, начало обретать смысл. Не думаю, что Дженсен и Джаред с самого начала планировали изобразить братьев любовниками. Но даже Дженсен не отрицал, что Дин попросту зациклен на Сэме. Несмотря на то, что он всецело посвятил свою жизнь бескомпромиссной борьбе с нечистой силой, благополучие Сэма он считал своей первостепенной и наиболее важной задачей. Сражаясь бок о бок и думая в унисон, братья действуют как единое целое, будто настроены на одну волну, делят одно личное пространство и постоянно провоцируют в сериале все эти шутки об «одноместных и двухместных номерах», которые только подчеркивают необычную для сиблингов динамику.
Сериал «Сверхъестественное», кадр
Что касается Лэмов и Уордсвортов, упомянутых выше, о глубокой связи между сиблингами было широко известно, но о сексуальной близости при этом речи не заходило. В случае Уордсвортов, Дороти осталась рядом с братом, даже когда он женился. В случае Лэмов, Мэри зарезала их мать в приступе ярости, и Чарльз, ожесточившись и скатившись в алкоголизм, всю жизнь был её покровителем. В обоих случаях брат осознает и в полной мере несет свою ответственность, как и Дин.
Дин, однако, берет на себя не только роль брата. Он становится для Сэма матерью, которой у него никогда не было, в детстве заботясь о том, чтобы Сэм был сыт и одет и выступая посредником между Сэмом и Джоном, когда Сэм становится старше и раздражительней. Дин неспособен выйти за рамки тех ролей, которые на себя взял: он вынужден выбирать между Джоном и Сэмом; смириться с тем, что Сэма пора отпустить (какая мать не переживает, когда её ребенок впервые расправляет крылья?) и остаться «верным сыном», тем самым добровольно ограничивая себя одной-единственной ролью, которая не позволит ему полноценно реализовать свой потенциал и выйти из бесконечного подросткового возраста.
Сериал «Сверхъестественное», кадр
В фандоме же в основном царит утопия, что, на мой взгляд, просто замечательно. Помимо жанра беспросветного ангста, сытые по горло безысходностью авторы стремятся избавить своих любимых героев от страданий, причиненных им безжалостным каноном, подарив им идеальную любовь и идеальную жизнь. Для многих авторов (точное количество коих назвать не могу, учитывая то, как непривычно разрознен ЖЖ в отличие от старых слэшерских архивов) самая идеальная жизнь для Сэма и Дина — это та, которую Сэм и Дин проживут бок о бок. И в самом сериале, а именно в серии, где Дину видится «идеальная жизнь», он отказывается от реальности, в которой Сэм счастлив, строит карьеру юриста и помолвлен с Джесс. Дином в первую очередь движет желание предотвратить смерть людей, которые погибли из-за того, что жизнь Винчестеров сложилась иначе, и они не стали охотниками. Но факт того, что у них с Сэмом при таком раскладе не было прежних близких отношений, почти обесценивает для него мечту о нормальности как таковую.
Трудно не согласиться с тем, что Дин рано или поздно должен перестать волочиться за каждой юбкой, как незрелый мальчишка (и пересилить потенциальный алкоголизм, которым он страдал в искусственной реальности, сотканной джином), о чем неоднократно говорят авторы, выступающие за моногамность в отношениях Винчестеров. И хотя мпрега в этом фандоме обычно избегают, часто встречаются сюжеты, где братья берут на воспитание детей-сирот или тех, кому так или иначе суждено стать охотниками. Сэм и Дин выбирают друг друга и совместную жизнь, реализуя тот потенциал, в котором им постоянно отказывают шоураннеры, чтобы поддерживать интерес зрителей и рейтинги сериала.
Сериал «Сверхъестественное», промо-фото
Однако если отношения Винчестеров имеют инцестуальный оттенок, сам собой напрашивается вопрос: относится ли их случай к благоприятному типу инцеста — тому, который Перси Биши назвал «чистейшей, самой преданной любовью», — или же к пагубному, ведущему к саморазрушению обоих сторон? По мере того как самоотверженное решение продать душу приводит Дина к собственной погибели, ему остается надеяться только на то, что они вместе с Сэмом смогут вывернуться из сделки — что само по себе свидетельствует о том, что любовь Винчестеров действительно носит бескорыстный и созидательный характер, нежели низменный и деструктивный.
По мнению Перси Биши Шелли, инцест может быть «неправильной вещью», продиктованной «желанием презреть все ограничения во имя кого-то, прикрывшись сияющей мантией величайшего героизма». Но история этих двух парней, вынужденных вплавиться друг в друга, отвергая всех остальных — новейшая сага, продолжающая традиции классического романтизма, покорила сердца невиданного количества слэшеров. Как глаголет одна аватарка на ЖЖ: «Поговаривают, что каждый четверг вечером можно услышать визг тысяч фанаток!»
Название: Обсессивный броманс «Сверхъестественного»
Переводчик: WTF Wincest 2014
Бета: анонимный доброжелатель
Оригинал: Psychotically, irrationally, erotically co-dependent…the obsessive bromance of Supernatural by pinkwood, разрешение получено
Форма: фандомная аналитика от 2001 слова
Размер: миди, 17 788 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Дин/Сэм, Сэм/Дин
Категория: слэш
Жанр: мета
Рейтинг: PG
Предупреждения: спойлеры к событиям первых шести сезонов
Примечание: в оформлении работы использованы иллюстрации оригинала
Краткое содержание: Мета о подтекстах сериала «Сверхъестественное».
Скачать: на AO3
Для голосования: #. WTF Wincest 2014 - работа "Обсессивный броманс «Сверхъестественного»"
Я влюблена. В двух парней. В двух братьев, если быть точной.
Я влюбилась быстро и всерьез. Раньше я уже видела их и считала милыми, но не задумывалась особо до тех пор, пока подруга по-настоящему не познакомила нас.
Так я узнала о них. Я нашла время и начала с самого начала их истории. Это рассказ о связи столь глубокой, что даже смерть не может ее разорвать. Рассказ о двух братьях, перевернувших небеса и преисподнюю ради друг друга. С ними я смеялась, с ними мое сердце разрывалось на куски.
Это рассказ о Сэме и Дине Винчестерах.
На первый взгляд, идея сериала «Сверхъестественное» (на экранах в данный момент идет вот уже шестой сезон) довольно проста. В центре истории два брата, отец воспитал их охотниками на нечисть после того, как мать убил демон. Они разделяются, когда младший, Сэм, отказывается от такой жизни ради относительной нормальности: учебы в колледже, постоянных отношений. Но его снова возвращает к прежнему старший брат Дин, когда их отец пропадает, а девушку Сэма тот же демон убивает совершенно таким же образом, что и мать.
В сериале есть кровь, большие пушки, классическая машина (черная Шевроле Импала 1967, также известная как «Самое Важное во всей Вселенной») и классический рок в саундтреке. Замечено, что экранная жизнь женщин и несовершеннолетних в «Сверхъестественном» длится недолго (как это часто бывает в жанре ужасов), и хотя это может послужить источником разочарования для некоторых фанатов, большую часть аудитории (преимущественно, женской) этим не отпугнуть. Причиной тому, я думаю, в первую очередь, стала наполненность сериала подтекстами и разнообразными сюжетами.
Зрителям представлен богатый гобелен из мифологии, библейских легенд, ссылок на поп-культуру, большого количества юмора, включая внутренние шутки: пародии и ссылки на самих себя в «мета»-эпизодах, а также несомненная химия между исполнителями двух главных ролей — Дженсеном Эклзом (Дин) и Джаредом Падалеки (Сэм).
Но основной причиной того, что сериал кажется таким необычным и мгновенно затягивает в свои сети легионы преданных фанатов, на мой взгляд, являются отношения Сэма и Дина. По сути своей, «Сверхъестественное» — современный, чуждый всяким условностям «эпический роман».
Даже те, кто избегает мысли о самой возможности существования какой-либо романтической привязанности между братьями, считают их взаимодействие ключом сериала. Отношения между братьями Винчестерами — несомненно, сердце «Сверхъестественного». С самого начала пилотной серии связь между братьями скрепляется классическим сказочным ходом — смертью матери. В ту же самую минуту, когда их отец, Джон Винчестер, отдает маленького Сэма в руки четырехлетнего Дина, мы понимаем, что теперь ему суждено стать защитником брата:
В самом начале зрителю представлен традиционный сюжет о Сошествии в ад: скорбящий вдовец, Джон Винчестер, вынужден бесконечно скитаться по пустошам в поисках создания, укравшего его жену и унесшего ее в преисподнюю. Этот факт отражается даже в их фамилии. Греческий миф об Орфее, который попал в Британию в ХIII-XIV вв., превратился в поэму «Сэр Орфео». А его королевство, Фракия, превратилась в... Винчестер.
Но если Джону досталась охота, то Дину — ребенок, на его плечи легла задача воспитания младшего брата. Годы спустя, когда Джон пропадает, Дин должен забрать Сэма из безопасности его «яблочно-пироговой жизни» в Стэнфорде. История повторяется, когда Джессика Мур, девушка Сэма, умирает абсолютно так же, как и Мэри Винчестер. Созданный прецедент, как мы очень скоро поймем, показывает, что все попытки мальчиков обзавестись домом и нормативными гетеросексуальными связями быстро, а зачастую и жестоко обрываются.
Канадский ученый Кэтрин Тозенбергер написала работу о гомосексуальности и слэш-фанфикшне в «Сверхъестественном», доказав, что романтическое восприятие отношений между братьями (в фандоме это называется «винцест») нисколько не противоречит тематике и содержанию сериала; более того, даже является каноническим. Она отмечает среди прочего, что исполнительный продюсер сериала и нынешний шоу-раннер Сэра Гембл однажды назвала его «эпической историей любви Сэма и Дина».
Здесь можно прочитать работу Тозенбергер
Могу сказать, что значительно большая насыщенность эмоций между Винчестерами, чем это привычно для братьев, заметна с пилотной серии. Когда мы впервые видим Сэма и Дина вместе, их взаимодействие очень интенсивно физически. Первые слова Дина после четырех лет разлуки с братом: "Ох, полегче, тигр", и в его голосе слышатся одновременно и нежность, и сексуальный подтекст, что особенно подчеркивается обстоятельствами, при которых эта фраза была произнесена: Дин уверенно прижимает Сэма к полу.
В кульминации их схватки они стоят лицом друг к другу, тяжело дыша, и зрителю показывают лишь их силуэты в темноте, вырисовывающиеся на фоне окна — образ, визуально сходный со сценами первого поцелуя во множестве фильмов — пока их не прерывает девушка Сэма, и они отпрыгивают друг от друга. Затем Дин беззастенчиво разглядывает тело Джессики, после чего пробует отправить ее восвояси, чтобы «одолжить ее парня» для «кое-каких личных семейных дел». Здесь мы слышим не только интересный оборот речи; своим исключением Джессики из разговора Дин ясно показывает свое мнение, что именно он всегда должен быть для Сэма на первом месте. Впрочем, как мы увидим с течением времени, это же поведение присуще и Сэму по отношению к Дину.
Скоро становится ясно, что, хотя исчезновение Джона имеет первостепенную важность, Дин также все эти годы изнывал в поисках предлога для того, чтобы забрать своего брата назад и снова охотиться вместе с ним:
Дин пытается отговорить Сэма возвращаться в Стэнфорд, пока они едут вместе; кульминацией становится ссора и еще одно физическое столкновение (Дин прижимает Сэма к перекладине моста). Позднее, когда Сэм извиняется, Дин останавливает его, заявляя, что «сопливые моменты» — это не в его стиле, и эта реплика становится своеобразным девизом персонажа Дина. Тогда же мы впервые слышим обмен «придурок — сучка»: при помощи этих кличек парни демонстрируют нежность, не теряя лица, причем за Сэмми закреплено женское «сучка».
Попытка Сэма вернуться в колледж оборачивается трагедией, когда Джесс умирает, и ребята отправляются в путь, чтобы найти Джона и ту тварь, что убила их мать и Джессику.
Начиная с этого момента, рассказ концентрируется на братьях и том, как они снова находят путь друг к другу после долгой разлуки. В течение последующих серий и пятилетней арки идея сюжета меняется от описания героического квеста отмщения за мать и любимую Сэма к исследованию пределов того, на что они могут пойти ради сохранения жизней друг друга и спасения из преисподней.
Впервые жизнь Дина оказывается на чаше весов в серии первого сезона «Вера», когда его сердце повреждено сильным ударом электрического тока во время рутинной охоты. В больнице мы видим пока лишь первый проблеск этой упорной решимости, которую с этого момента братья будут проявлять всякий раз, когда возникнет необходимость спасти друг друга:
Сэм отвозит Дина к целителю, но выясняется, что его способности основаны на жнеце, который отводит смерть от намеченной жертвы ценой жизни другого человека. Дин спасен, но лишь благодаря смерти здорового мальчика, о чем братья в тот момент еще не знают.
В конце первого сезона Дин говорит о своей обеспокоенности тем, на что они с Сэмом готовы пойти ради друг друга, вплоть до пожертвования невинными:
Также он еще раз подчеркивает, что перед нами разворачивается классический сюжет о Сошествии в ад, говоря демону, который, как он думает, убил его отца, о том, как он исполнит свою месть:
В начале второго сезона мы видим, что жизнь Дина под угрозой после того, как он получает ранение и впадает в кому в результате автомобильной катастрофы, подстроенной желтоглазым демоном (тем самым, который убил Мэри Винчестер и Джессику). В серии «Когда придёт мой смертный час», сюжет которой напоминает романтическую слезовыжималку «Привидение» (Дин сам привлекает внимание к этой схожести репликой «Да я совсем как Суэйзи!»), Сэм чувствует, что дух его брата рядом, и покупает планшетку для спиритических сеансов, чтобы общаться с ним. Сэм несколько раз повторяет Дину, что не сдастся, и их способность общаться, несмотря на разделяющие их преграды, снова демонстрирует силу их связи.
Кульминацией серии служит сцена, в которой Джон Винчестер меняет свою душу на спасение старшего сына. Сэм и Дин безутешны, но заметьте — они не пытаются вернуть Джона, вместо этого они сжигают его тело, чтобы злые силы не смогли использовать его в своих целях.
С этого самого момента Сэм и Дин — единственные близкие люди, последние из их семьи. Братья буквально остаются вдвоем против целого мира, и хоть они и продолжают охотиться на желтоглазого демона, который который уничтожил единственный шанс Сэма на нормальную жизнь, разрушив их семью, в центре сюжета теперь, в первую очередь, сложности их взаимоотношений в свете открывшейся им правды о Сэме. Сэм «отмечен» кровью демона, избран для его сомнительных целей еще в детстве, он развивает собственные сверхъестественные силы. История открывает зрителю, что он предвидел смерть Джессики и что Джон предупреждал Дина о возможной необходимости убить брата, если тот превратится в одно из тех существ, на которых они ведут охоту.
В девятой серии второго сезона «Кроатон» Сэм, кажется, заражается демоническим вирусом, который превратит его в монстра. Осознавая, что должен прекратить свое существование до превращения, он складывает руки и позволяет одному из тех, с кем они оказались отрезаны от мира, застрелить себя. Но Дин не подпускает никого к Сэму:
Дин отсылает прочь остальных членов их группы, отдавая им ключи от своего любимой Импалы, чтобы они могли покинуть зараженный город, а сам остается с братом. Плачущий Сэм умоляет Дина уйти вместе с ними и спастись, но Дин ясно дает понять, что он не двинется с места и умрет вместе с ним.
Сэм предполагает, что мысли Дина затуманены скорбью по Джону, но Дин отрицает это, заявляя, что устал от груза их жизни. Очевидно, что он хочет этим сказать: единственный смысл для него двигаться дальше — это Сэм.
Выясняется, что у Сэма иммунитет к вирусу и что все было разыграно, чтобы провести над ним эксперимент — хотя последнего факта братья пока не знают. Во время короткой передышки за бутылкой пива Сэм просит Дина объяснить свое решение остаться и умереть, но Дин сначала отмахивается. Он предлагает отправиться в Гранд Каньон или «в Голливуд; может, нам удастся трахнуть Линдси Лохан». Дин пытается за пошлостью скрыть свое довольно сентиментальное желание посмотреть на чудеса природы вместе с братом, но, что интересно, использует «нам» вместо «мне», включая Сэма в свою сексуальную фантазию, хоть и в шутку.
Сэм давит на Дина, заставляя его объяснить свое изменившееся отношение к их работе, и в конце концов Дин признается брату, какой секрет о его возможностях открыл ему Джон незадолго до своей смерти. Ясно, что обещание убить Сэма лежало тяжким грузом на сердце Дина, и он уже решил для себя, что скорее умрет, чем увидит, как Сэм превращается в нечто злое. В этой эмоциональной сцене он пытается создать для Сэма хотя бы видимость «нормальности», пытается сотворить для них общие счастливые воспоминания, в то же время пытаясь не упоминать о том, что может случиться с Сэмом. Заметим также, что множество важных моментов в развитии отношений Сэма и Дина происходят рядом с большим скоплением воды — обычно рядом с озером. В романтической литературе вода всегда выступала в качестве символа: озера в особенности ассоциируются с секретами и откровениями — гладкая, отражающая поверхность, скрывающая темные, непознанные глубины.
В серии «Игрушки» Сэм в напряженной пьяной ссоре умоляет Дина убить его, если превратится в злобную тварь, как предсказывал Джон.
Эта сцена производит особенно сильное впечатление в контексте всей серии: ребят несколько раз принимают за пару. Они даже подыгрывают этому заблуждению, чтобы собрать необходимые им улики. Дин подчеркивает важность этого, спрашивая Сэма, почему все считают их геями. Сэм отвечает, что Дин «похож на мачо» и люди, скорее всего, считают, что он этим «компенсирует». С одной стороны, это простая подколка — Сэм отыгрывается за то, что ему достаются женские клички, когда Дин его поддразнивает, а также бьет по склонности брата к беспорядочным сексуальным связям. Но это наблюдение, сделанное самим персонажем, заставляет зрителя задуматься: а как мы видим их отношения? В итоге, к тому моменту, когда происходит упомянутая ссора, мы активно ищем эротические аспекты сцены:
Сэм использует свое полное влияние на Дина, а также переводит все в физическую плоскость, действуя одновременно жестко и нежно, чтобы вытянуть из него обещание. Он пьян, и его внутренние барьеры не так крепки. Сэм шарит руками по телу Дина, умоляюще смотрит на него, заявляя, что "только он один может это сделать". Он выбирает смерть от рук единственного человека, перед которым он преклоняется и которому всецело доверяет. Как только Дин неохотно поддается, Сэм обхватывает его лицо руками и тихо благодарит, на протяжении нескольких ударов сердца напряжение между ними можно, казалось бы, потрогать руками — зритель мысленно приравнивает эту физическую интимность к прелюдии поцелуя, — пока Дин не бросает брата на кровать.
Стоит заметить, что, несмотря на свое обещание, Дин не способен сдержать его: когда кажется, что для Сэма все потеряно в серии "Рожденный под дурным знаком", и он просит брата застрелить его, Дин говорит, что «лучше умрет».
Дин наблюдает за тем, как Сэм корчится и переворачивается на живот, засыпая, — отражение открывающей серию первого сезона «Призрачный странник» сцены, когда камера любовно скользит по телу спящего Дина, показывая его глазами вернувшегося в мотельный номер с кофе Сэма. В обоих случаях они лежат на животе, спиной к наблюдающему — очень уязвимая поза для охотника. Также стоит отметить, что позже — в шестом сезоне, в серии «Жизнь свободна или сумеречна» — Дин говорит о том, что идея наблюдения за кем-то, кто спит, кажется ему чем-то «сроди изнасилованию». Практически сразу после этого выясняется, что Сэму больше не нужен сон, соответственно, он месяцами наблюдал за спящим братом, когда тот не осознавал этого.
В конце второго сезона, когда Сэм убит ударом ножа другого «особого» ребенка — Джейка, мы начинаем видеть, до какой степени простирается взаимозависимость Винчестеров. Несмотря на все усилия Бобби встряхнуть его и забрать от тела мертвого брата, Дин говорит о своем нежелании продолжать жить без Сэма, который, по сути своей, и есть смысл его существования:
Он отказывается позволить уничтожить тело Сэма, вместо этого садится возле него и разговаривает с мертвым братом:
Дин: Я всегда пытался защитить тебя. Обеспечить твою безопасность. Отцу даже не понадобилось мне напоминать. Просто это всегда было моей ответственностью, понимаешь? Как будто на меня возложили всего одну задачу. Одну задачу, а я облажался. Я профукал ее, и я прошу прощения за это. Наверное, так и есть. Я подвожу любимых людей. Знаешь, я подвел отца, и похоже, что теперь я по умолчанию должен был подвести и тебя тоже. Как я могу? Как я должен жить с этим? Что мне теперь делать? Сэмми? Что мне теперь делать?
Хотя это не первый умерший человек, которого Дин любил, ясно, что в случае Сэма вариант оставить все как есть даже не рассматривается. Убежденность Дина в том, что мертвое должно таким и оставаться, высказанная в серии «Трупы детям не игрушка» в основном из-за вины за самопожертвование отца, не распространяется на его брата. В отчаянии Дин заключает сделку с демоном перекрестка, но переговоры идут туго, так что он выторговывает лишь год жизни для себя до того, как его заберут в ад, в обмен на воскрешение Сэма. Он соглашается. Но когда Сэм узнает о сделке, он в ужасе, он клянется вытащить Дина в следующей трогательной сцене:
Зрителю снова показывают нежность и в то же время чрезмерность их любви — «ради тебя я пойду на что угодно» — и это укладывается, скорее, в определение романтической любви, чем братской. Дин в буквальном смысле продает свою душу, чтобы вырвать Сэма из когтей смерти, потому что не может без него жить — и эта абсолютная жертва пробуждает в памяти некоторые другие истории величайшей любви: Ромео и Джульетта, Антоний и Клеопатра, Пирам и Фисба, Салим и Анаркали и, конечно же, Орфей и Эвридика.
В третьем сезоне мы видим братьев в последний год Дина. Сэм пытается разорвать сделку, убить демона перекрестка несмотря на заверения Дина, что со временем он примет его смерть. В серии «Сказки на ночь» Дин пытается заставить Сэма смириться с фактом неизбежности своей гибели, на что плачущий Сэм недоверчиво отвечает:
Неспособность Сэма принять смерть Дина абсолютно очевидна в серии «Очень сверхъестественное Рождество», когда Дин, обычно не заинтересованный в праздновании Рождества, хочет провести их последнее семейное торжество вместе так, как полагается, и узнает, что Сэм не может этого сделать:
В конце концов, он сдается, но зритель видит, что ни один из Винчестеров не готов разбираться со всей чудовищностью ситуации.
В особенно мучительный момент Сэм — очевидно, собираясь с силами, чтобы сказать Дину, что тот для него значит — смотрит на Дина, абсолютно, безнадежно неспособный озвучить тот факт, что они потеряют друг друга, и вместо этого спрашивает, «не хочет ли он посмотреть игру». Они ходят вокруг слона в комнате, пытаясь отвлечься традиционно мужским времяпровождением, но их боль очевидна, а неловкое изображение «обычных парней» только подчеркивает всю замкнутость и отчужденность той жизни, которой они жили с самого детства.
В серии «Заколдованный круг» Трикстер (позже выясняется, что под его маской прячется ангел Габриэль) пытается преподать Сэму урок, для чего заключает его в вечный «день сурка» — череду постоянно повторяющихся вторников. Каждый день начинается абсолютно одинаково, и каждый день Дин умирает. Любая попытка прервать этот цикл приводит лишь к изменению способа смерти. Когда Сэм узнает, кто стоит за этой временной петлей, Трикстер переносит его в среду, но Дин все равно умирает от случайного огнестрельного ранения, и на этот раз они не возвращаются к началу. Последующие кадры показывают, как Сэм несколько месяцев живет без брата. Он холоден, он действует как машина, все его мысли — лишь о том, как найти Трикстера.
Когда Сэм наконец нагоняет его, он молит вернуть Дина:
Эта серия показывает, насколько зацикленным на одной цели становится Сэм, насколько неполноценной оказывается его личность. Его стремление вернуть Дина любой ценой продолжается и после смерти брата от когтей адской гончей в финальной серии сезона и отзывается эхом в шестом сезоне, когда роли меняются и уже Дин сражается за душу Сэма. Фраза «он мой брат» произносится практически как девиз, как мантра. За ней скрывается все, что Винчестеры не могут или не хотят говорить вслух о своих отношениях, а также и более глубокое, двусмысленное значение.
Сравнение с Тревисом Биклом приводит нас к еще одному повторяющемуся мотиву «Сверхъестественного». Сэма и Дина часто сравнивают с историческими или выдуманными персонажами — обычно с разнополым дуэтом, причем Сэм ассоциируется с женщиной. Большинство прототипов — изгои, опасные или психотические (по крайней мере, кажущиеся таковыми), и зачастую они являются любовниками или хотя бы обладают сильной сексуальной химией. Малдер и Скалли. Бонни и Клайд. Микки и Мэллори.
Последняя пара заслуживает особого внимания. В серии шестого сезона «Ты не вынесешь правды» именно Веритас (богиня правды) говорит Дину, что Сэм «является Мэллори для тебя-Микки». Термин «прирожденные убийцы», конечно же, вполне может использоваться для описания наших героев, которых с ранних лет воспитывали охотниками. Но это сравнение из уст самой Правды принуждает зрителей проводить параллели и в отношениях, описанных в обоих произведениях, которые в случае с Микки и Мэллори были откровенно сексуальными и опасными.
Брачный обет Мэллори легко можно представить невысказанным обетом Дина Винчестера, который он произнес, впервые поднимая маленького Сэмми на руки и выбегая из их горящего дома:
В «Прирожденных убийцах» также есть образ апокалипсиса, перекликающийся с навязанном братьям роли вместилищ для ангелов и тем фактом, что их любовь позволяет им преодолеть свое предначертание и в конце концов предотвратить не только смерть, но и конец света:
Время Дина истекает, и вопреки всем протестам Сэма он сдается. Характерно сексуализированным языком Дин говорит Сэму, что их отношения являются их ахиллесовой пятой:
Но то время, что Дин провел в аду, лишь заставило Сэма прибегать к все более отчаянным мерам, в результате чего он оказался зависим от крови демона Руби, которой та поила его, чтобы усилить его психические силы и способности к экзорцизму. После того, как Кастиэль возродил Дина в начальных сценах четвертого сезона, его отношения с Сэмом подвергаются опасности, в то время как парни двигаются навстречу апокалипсису. Основная причина раздора — Руби и тот факт, что Сэм держит что-то в тайне от Дина. В мощном представлении того, что весьма похоже на приступ собственнической ярости («Я тебе не нужен — иди убивай демонов вместе с Руби!»), Дин говорит Сэму, что тот превращается в подобие тех монстров, на которых они охотятся. Здесь Дин возвращается к тому моменту, когда Сэм заставил его пообещать принять меры, если он превратится во что-то, чем он не был прежде:
Их отношения серьезно портятся на протяжении всего четвертого сезона, по большей части из-за той зависимости от Руби и ее крови, что приобрел Сэм. Посторонняя, вмешавшаяся в их дела, она воспользовалась отсутствием Дина, чтобы заманить в ловушку обуреваемого горем Сэма. Она усилила всю вину и неуверенность Дина, резко подчеркнув контрастом его практически одержимость братом. Кульминацией их противостояния и осознанного предательства Сэмом Дина послужило уничтожение последней печати (смерть Лилит от рук Сэма) и начало апокалипсиса. Заметьте также, что Дин был в ответе за разрушение первой печати, оказавшись в аду без своего брата. Хоть Сэм и утверждает, что он обратился к Руби только для того, чтобы стереть в порошок Лилит, отомстив тем самым за смерть Дина, тот видит все события исключительно как предательство, и это лишь подтверждается в его глазах, когда обнаруживается, что Руби обманывала их с самого начала. Их разбитые отношения — и необходимость Сэма искупить свою вину впоследствии — приводят к концу дней. Для Винчестеров разделение в буквальном смысле означает конец света.
Автор текста: WTF Wincest 2014
Бета: WTF Wincest 2014
Начитка: WTF Wincest 2014
Монтаж: WTF Wincest 2014
Форма: озвучка нового фика
Размер: драббл, 606 слов; аудиофайл (mp3) 9,3 МБ
Пейринг: Сэм/Дин, Дин/Сэм
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: смерть главных персонажей, инцест, насилие
Примечание: текст написан специально для челленджа
Краткое содержание: Диана Баллард ловила их всю жизнь. Насильников, убийц, поджигателей, любовников.
Скачать текст: на AO3
Для голосования: #. WTF Wincest 2014 - работа "Дело длиной в жизнь"
Папка с делом толщиной в жизнь. Я закрываю её, не вглядываясь в буквы обвинений. Я все помню наизусть.
Дин и Сэм Винчестеры. Убийцы. Насильники. Поджигатели. Каннибалы.
Я помню их первое дело, помню Дина, красивого, как модель с обложки журнала, и Сэмми, нескладного и милого, как оленёнок. Они только что зарезали своего отца, вспороли живот и выпотрошили, как свинью.
— Он поднял руку на Сэма, — скалил зубы Дин. В нём было ярости — на весь мир.
— Он хотел отобрать у меня Дина, — вторил Сэм, остро сверкая глазами.
Я думала, прижму их, как тараканов, к ногтю, но их увели у меня из-под носа: «Тяжёлое детство, — твердил адвокат, — подростковое психическое расстройство». Они ушли, потерялись в системе медицинских учреждений для несовершеннолетних. Позже в папку попало их второе дело. Они подожгли клинику ночью и сбежали, оставив после себя двадцать семь трупов взрослых и детей.
Кровавый след тянулся за ними по всей стране. Я помню каждое их дело, будто узнала о нём только вчера. Ритуальные убийства молодых девушек. Фотографии Сэма и Дина с окровавленными по локоть руками — вот они, лежат на самом видном месте. Я шла по следу, по трупам и наконец прижала их в Кливленде, поймав на горячем. Дин прострелил мне плечо, Сэм, ухмыляясь, вытер руку о мою юбку.
— А ты настырная, Баллард, — сказал Сэм, нажав кнопку на рации.
Он вызвал мне cкорую, чтобы оставить меня в живых. На потом. Для них с Дином. Я тогда это впервые поняла.
Кто из них вёл другого? Я не знаю. Иногда мне казалось, что Сэм страшнее, в нём жила чудовищная изобретательность настоящего сумасшедшего. Но потом я сталкивалась с безудержной яростью Дина и понимала: если Сэм — взбесившаяся домашняя собака, то Дин — дикий зверь.
Я уже не могла их отпустить, гналась за ними от океана к океану, собирая хлебные крошки их кровожадных деяний. Видео с камеры наблюдения, где они буквально разорвали на части бедную девчонку в ночном клубе в Портленде. Дин держал её, а Сэм — вгрызался в горло. Он смотрел через её плечо прямо в камеру и улыбался окровавленным ртом.
Там было больше, в этом тёмном клубе с залитым кровью полом. Но я не хочу об этом вспоминать. После всего того, что я видела — не хочу. Это — слишком личное.
Мы взяли их почти случайно. Впервые они разделились, и я отловила Сэма в Детройте, озлобленного и раненого. Его охота на очередную жертву пошла не так — он не умел, не привык действовать один.
После поймать Дина было до смешного легко. Он пришёл на голос Сэма, как мотылёк на зажжённую лампу. Хотел помочь брату выбраться из участка, безрассудно прорываясь в лоб.
Я до сих пор помню ту ночь. Мы не спали ни секунды. Я слушала, а они кричали звериными голосами, обвиняя друг друга в преданности и любви.
Прошло девять лет. Я прожила их с ними, с Винчестерами, получив за верность три пули, удар ножом в шею и сотни их фотографий с неизменными безумными улыбками.
Их обоих ждал электрический стул.
— Можно нам один на двоих? — попросил Дин вместо последнего слова на суде. Кто-то в зале захлопал.
Я должна была предвидеть, должна была предугадать. В конце концов, я знала их, как никто, знала то, что не знал ни один человек в мире, кроме убитого Джона Винчестера.
Каким-то образом — он подкупил, угрожал, может быть, заплатил — Сэм пробрался в камеру к Дину в ночь перед казнью.
Он убил своего брата. Перегрыз ему горло, как волк.
Я видела руки мертвого Дина. Спокойные и мягкие, как у ребёнка, они лежали на спине Сэма в смертельном объятии. Дин не сопротивлялся.
Сэм умер тут же, разбив голову одним ударом о стену. Он не отпустил Дина даже так.
Они ушли от меня оба, ускользнули тогда, когда, казалось, я держала их железной хваткой. Дин и Сэм Винчестеры. Убийцы. Насильники. Поджигатели. Любовники.
Название: Братья Винчестеры в мифах и легендах
Автор: WTF Wincest 2014
Бета: WTF Wincest 2014
Арт: WTF Wincest 2014
Персонажи: Дин, Сэм
Форма: фандомная аналитика до 2000 слов с иллюстрациями
Размер: драббл, 356 слов; 5 иллюстраций: до 888х850; до 181 КБ
Рейтинг: G
Краткое содержание: Братья-боги в мифах и легендах народов мира. Что общего у небесных жителей и демиургов с братьями Винчестерами?
Скачать: на AO3
Для голосования: #. WTF Wincest 2014 - работа "Братья Винчестеры в мифах и легендах"
Аманор и Ванатур
Новый год наступал тогда, когда младший брат — высокий, широкоплечий, с непокорными кудрями, — приносил первые плоды августа, лопавшиеся от сока в его сильных ладонях. Старший брат — смешливый и искристый, как хорошее вино, — устилал столы тканями и уставлял их посудой, и наполнял её яствами. Он звал на праздник всех и каждого, не пропуская ни единой души. Так божественные братья начинали новый цикл жизни.
Возлюбленные близнецы Зуни
У них нет даже отдельных имён, а лишь единое определение. Уродливые и прекрасные одновременно, с глазами пум и руками-змеями. Зуни не знали лучших охотников, чем их Возлюбленные близнецы. Быстрее ланей и твёрже, чем панцири черепах, они неутомимо охотились на Зло. В их ушах сверкали перья добытых ими птиц, а спины прикрывали щиты с необыкновенными волшебными узорами. Близнецы Зуни гнались за добычей, пока та не падала от усталости, и никто ещё не уходил от них.
Минос и Радамант
Когда же спускаешься в Аид, перед тобой восседают они — два брата, судьи подземного мира. Царь Минос — суров, и если ты пришёл за возмездием, лови его взгляд. Если же ты хочешь справедливости, повернись к Радаманту, ибо ещё при жизни жрецы учили тебя — нет судьи справедливее Радаманта. Однако душу твою оба брата взвешивают вместе. Единоличных решений они не принимают.
Матовелия и Мастамхо
И создал старший брат мир, а младший — людей в нём, слепив их из глины. Пока старший отдыхал, младший научил людей ремёслам, вложил в их руки выточенные из камня топоры, острые копья и витые луки, вытесал гончарный круг.
Старший брат был несдержан на язык, острота и неосторожность речей и привели его к гибели. Когда он умер, младший брат собрал всех людей на земле и заставил их закричать в небо четыре раза. От их крика появились Солнце и Луна. Сам же младший, завершив земные дела, обернулся орлом и улетел на небо, к старшему.
Митра и Варуна
Рука об руку стоя на золотой колеснице, они прокладывают в небе путь для Солнца и Луны. Один из них — порядок и правда, второй — ночь, тайна и магия. Один — Огонь, второй — Вода, но их стихии никогда не враждуют между собой, а лишь созидают Землю и Небо. Если один из них творит законы для людей, то второй — связывает людской дух с божественным. Они следят за миром с высоты небосвода, и вместо глаза у них — Солнце.
Название: Винцест и классический Романтизм
Переводчик: WTF Wincest 2014
Автор предисловия: WTF Wincest 2014
Бета: анонимные доброжелатели
Оригинал: Wincest and Romanticism by Fannishliss, разрешение получено
Форма: фандомная аналитика от 2001 слова
Размер: мини, 2173 слов вместе с предисловием
Персонажи: Дин, Сэм
Категория: слэш
Жанр: мета
Рейтинг: PG-13
Примечание: иллюстрации взяты на просторах интернета, все права принадлежат тем, кому они принадлежат
Скачать: на AO3
Для голосования: #. WTF Wincest 2014 - работа "Винцест и классический Романтизм"
Предисловие переводчика:
Скорее всего, не каждый, кто будет читать эту мету, вспомнит термины из курса школьной программы по литературе, и не каждый учился на филолога или лингвиста.
На всякий случай напомню: эпитет «романтический» употребляется не только в значениях «романтический гороскоп», «романтический ужин при свечах» и т.д. Как правило, в литературе он встречается совсем в другом значении и не имеет почти никакого отношения к делам любовным. Если, к примеру, девушку называют «романтичной особой», то не всегда имеют в виду, что у неё на уме только любовь, кавалеры и свидания. В словаре Ушакова к эпитету «романтический» указано два синонима: «мечтательно настроенный» и «наивно-возвышенный». © Под «романтическими идеалами» подразумеваются высокие идеалы, вступающие в конфликт с реальностью.
Каспар Фридрих, «Монах у моря»
В мете речь идет о романтизме как об «идейном и художественном направлении в европейской и американской культуре конца XVIII века — первой половины XIX века». ©
Выдающиеся представители: Джордж Гордон Байрон, Виктор Гюго, Уильям Блейк, Эрнст Теодор Амадей Гофман, Вальтер Скотт, Генрих Гейне, Фридрих Шиллер, Жорж Санд, Михаил Лермонтов, Александр Пушкин, Адам Мицкевич. ©
Гюстав Доре, «Борьба Иакова с ангелом»
«Сверхъестественное», невзирая на антураж и некоторую комедийную составляющую, отвечает критериям жанра как минимум по трем признакам:
— культ чувств, подчеркнутое внимание к человеческой личности, индивидуальности, внутреннему миру человека;
Сериал «Сверхъестественное», кадр
— изображение исключительного характера в исключительных обстоятельствах, сильной, бунтарской личности, непримиримой с миром. Это человек не только свободен духом, он особенный и необычный. Чаще всего это одиночка, которого не понимает большинство других людей;
Сериал «Сверхъестественное», промо-фото
— ностальгическое обращение к народным сюжетам, фольклору, заинтересованность в историческом прошлом. Особенно если учесть ностальгическую концепцию «открытой дороги» и винтажную стилистику;
Сериал «Сверхъестественное», промо-фото
Автор называет Джона, Сэма и Дина «романтическими героями» или, точнее, «байроническими героями» и их ситуацию в целом характеризует как «романтическую», учитывая то, как отчаянно мальчики бьются со «стихиями» и побеждают.
«Романтический герой одинок. Он или сам бежит из привычного, удобного для других мира, который кажется ему тюрьмой. Или он является изгнанником, преступником. В опасный путь его гонит нежелание быть как все, жажда бури, стремление померяться силами. Для романтического героя свобода дороже жизни. Для этого он способен на все, если чувствует внутреннюю правоту. Романтический герой — цельная личность, в нем всегда можно выделить ведущую черту характера. Человек в романтических произведениях также воплощен с помощью контраста, антитезы: с одной стороны, он понят венцом творения, а с другой — безвольной игрушкой в руках судьбы, неведомых и неподвластных ему сил, играющих с его чувствами». ©
Сериал «Сверхъестественное», промо-фото
Но еще точнее Джона и его сыновей характеризует более узкий эпитет — «байронический герой». Английских и американских «байронических героев» нежелательно путать с русскими рефлексирующими «гамлетами».
Каспар Фридрих, «Странник над туманным морем»
«Байронические герои превосходят окружающих умом и образованностью, они загадочны и харизматичны, неодолимо влекут к себе слабый пол. Они ставят себя вне общества и закона, взирают на общественные установления с высокомерием, доходящим подчас до цинизма. Презрение к правилам общежития иногда доводит их до преступления. Присутствие тёмной стороны (неблаговидное прошлое) сближает такого героя с антигероем. Этот полудобровольный отшельник упивается своим скитальчеством или изгнанничеством; по словам В. Набокова, он «не в ладах и с раем, и с адом, и с богами, и с людьми». ©
Сериал «Сверхъестественное», промо-фото
«Как отмечал литературовед Б. А. Кузьмин, «потенциальным героем Байрона был революционер, реальным — разочарованный одинокий мститель». ©
Винцест является логическим продолжением такой романтической концепции, как «ты и я против всех».
Подробнее об этом и многом другом – в мете.
«Винцест и классический романтизм»
Для начала разберемся с определениями. Под «романтизмом» (или «эпохой романтизма») я подразумеваю исключительно направление в британской прозе и поэзии 1780 — 1830 годов, безотносительно европейской и американской литературы, так как в этой области почти не ориентируюсь. Как бы то ни было, романтические мотивы и образы, особенно образ Байронического Героя, возникают и в современной культуре. Наиболее подробно эту тему раскрывает Атара Штайн в своей книге «Байронический Герой в кинематографе, литературе, на телевидении» (2004). Кстати говоря, Атара — слэшер, одна из нас. Про себя поясню сразу: я читаю слэш в интернете с начала 90-х, вошла во вкус после фанфикшена по «Секретным материалам». У меня была едва ли не врожденная предрасположенность к слэшу — я сочиняла сонеты о любви между Кирком и Споком еще до того, как лет в четырнадцать узнала о том, что есть такой жанр. Запоем читала по «Часовому», «Звездным войнам» (Оби-Ван/Квай-Гон) и одержимо шипперила снарри (до выхода седьмой книги). Теперь я обосновалась в уютной корзинке фандома «Сверхъестественное» и давно не на шутку заинтригована винцестом. Такое ощущение, что во многих аспектах мы чудесным образом перенеслись обратно в 1816 год.
Начнем со слухов об инцесте в богемных кругах эпохи романтизма. И лорд Байрон, и Перси Биши Шелли обвинялись в сексуальной связи с близкими родственницами, оба были фактически изгнаны из Англии — хотя, разумеется, и без того не отличались высокоморальным поведением. О Байроне поговаривали, что он был влюблен в свою сестру Августину. А Шелли, по слухам, имел интимную связь и с Мэри Годвин, и с её сводной сестрой Клэр Клермонт. В наше время ученые все еще подвергают эти факты сомнению, но грязные сплетни нанесли серьезный урон репутации обоих поэтов и поспособствовали формированию их порочного имиджа в глазах общественности.
Мэри Годвин Шелли, Перси Шелли и Лорд Байрон
Инцестуальные мотивы присутствуют в известном произведении Мэри Шелли «Франкенштейн» (1818). В оригинальной версии романа главному герою Виктору практически вручают его новорожденную кузину Элизабет, и он мечтает о том, как однажды возьмет её в жены. В дальнейшем Шелли проводит с этой историей отчетливую параллель, когда Чудовище требует создать ему жену. Подарив ей жизнь, Виктор выступит в роли «отца», что по факту сделает её родной сестрой Чудовища. Однако Виктор отказывается исполнять просьбу, и его детище в приступе слепой ярости убивает всех, кто ему дорог.
Виктор и Элизабет, «Франкенштейн» (1994)
Перси Биши Шелли написал длинную поэму под названием «Лаон и Цитна», где даже воспел инцест. Поэма повествует о брате и сестре, разжигающих революцию. В финале влюбленные погибают, но после смерти обретают заслуженное счастье в другой жизни. Позже Шелли публикует поэму «Ценци» о жестоком отце, изнасиловавшем собственную дочь и в финале погибшем от её руки. «Ценци» изобличает пагубные, деструктивные последствия инцеста и, по мнению некоторых, логически перекликается с «Манфредом» Байрона, где главный герой мучается чувством вины после смерти своей сестры, погубленной их роковыми чувствами. В неопубликованном рассказе Мэри Шелли «Матильда» так же изображена одержимая собственническая любовь отца к дочери.
В ноябре 1819 года Перси Биши Шелли рассуждает в письме: «Инцест, как многие другие неправильные вещи, имеет на редкость поэтическую подоплеку. Причиной может явиться переизбыток ненависти или любви. Или желание презреть все ограничения во имя кого-то, прикрывшись сияющей мантией величайшего героизма. А может быть, человек поддается той особой циничной ярости, что побуждает его вырваться за пределы общепринятого мнения о зле и добродетели, дабы с триумфом бунтаря-революционера упиваться эгоизмом и антипатией» © из переписки Шелли и Байрона, собранной известным исследователем эпохи романтизма Уильямом Брюэром. Брюэр также упоминает, что Байрон намекал на инцест между братом и сестрой в своей поэме «Каин» (1821).
Помимо вышеперечисленных литературных произведений, подобные случаи имели место и в реальной жизни. Примером могут послужить долгосрочные платонические отношения Чарльза и Мэри Лэм, Уильяма и Дороти Уордсворт. Разумеется, они могли и не быть близки физически, но все же были привязаны друг к другу сильнее, чем к кому бы то ни было — сильнее, чем принято ожидать от братьев и сестер в наши дни.
Возвращаясь к истории Сэма и Дина, отметим несколько предпосылок, характерных для романтического инцеста. Во-первых, Сэма в буквальном смысле вручают старшему брату: в первый раз на руки (Дину четыре года), и затем перед смертью Джона. Отец доверяет Дину заботу о Сэме и даже его жизнь, обязав решать, убить Сэма в случае худшего исхода с демонской кровью или оставить в живых. Тем самым продолжая традицию таких пар, как Виктор и Элизабет из «Франкенштейна», с единственной разницей, что Виктор не обременен чувством долга и считает Элизабет своей безвозмездно, по праву рождения.
Второй отличительной предпосылкой романтического инцеста выступают жизненные обстоятельства: братья Винчестеры воспитывались в изоляции от общества. Джон уже сам по себе — типичный байронический герой: сознающий своё превосходство, замкнутый, мятущийся, обремененный знаниями и миссией, немыслимыми для других людей. Его сыновья наследуют это сознание собственного превосходства и отчужденность, но в то время как Дин чувствует себя вполне комфортно в отрыве от общества и не считает их семейное призвание проклятием, Сэм пусть и осознает свою исключительность, но не желает быть отрезанным от социума, по крайней мере, поначалу. Таким образом, братья делят на двоих набор байронических качеств. По характеру пренебрежения к чужакам они отличаются только в том, что Сэм ощущает интеллектуальное преимущество, а Дина в мирных гражданах раздражает слепое неведение.
Сериал «Сверхъестественное», кадр
И, наконец, на третьей предпосылке ситуация Винчестеров по романтизму достигает кульминации: по причине совместно пройденных испытаний и одной на двоих судьбы, выходящей за границы судеб обычных людей, братьям суждено оставаться вместе до конца жизни. Друг без друга они не ощущают целостности, и никто другой не в состоянии заполнить пустоту потери второй половины. По сути, Дин становится Манфредом, сталкиваясь со смертью любимого сиблинга, и прибегает к некромантии, чтобы его оживить, тем самым обрекая на смерть самого себя. В «Манфреде» мотив инцеста как всепоглощающей любви между сиблингами завуалирован очень тонко… насколько же тонко он завуалирован в «Сверхъестественном»?
Поначалу я пренебрежительно отмахнулась от «Сверхъестественного». Первую серию пропустила и подивилась примитивности «Вендиго». Сериал казался мне блеклой калькой с «Секретных материалов», и кто вообще поверил бы в то, что двое этих совершенно разных, небывало привлекательных молодых людей могут быть братьями? Я не возвращалась к просмотру, пока случайно не узнала, что Бен Эдлунд пишет сценарии к некоторым сериям. А подсела где-то на « Ночном оборотне» — вне всякого сомнения, одной из лучших серий второго сезона. Меня унесло. Внезапно все, что говорили о Сэме и Дине в Интернете, начало обретать смысл. Не думаю, что Дженсен и Джаред с самого начала планировали изобразить братьев любовниками. Но даже Дженсен не отрицал, что Дин попросту зациклен на Сэме. Несмотря на то, что он всецело посвятил свою жизнь бескомпромиссной борьбе с нечистой силой, благополучие Сэма он считал своей первостепенной и наиболее важной задачей. Сражаясь бок о бок и думая в унисон, братья действуют как единое целое, будто настроены на одну волну, делят одно личное пространство и постоянно провоцируют в сериале все эти шутки об «одноместных и двухместных номерах», которые только подчеркивают необычную для сиблингов динамику.
Сериал «Сверхъестественное», кадр
Что касается Лэмов и Уордсвортов, упомянутых выше, о глубокой связи между сиблингами было широко известно, но о сексуальной близости при этом речи не заходило. В случае Уордсвортов, Дороти осталась рядом с братом, даже когда он женился. В случае Лэмов, Мэри зарезала их мать в приступе ярости, и Чарльз, ожесточившись и скатившись в алкоголизм, всю жизнь был её покровителем. В обоих случаях брат осознает и в полной мере несет свою ответственность, как и Дин.
Дин, однако, берет на себя не только роль брата. Он становится для Сэма матерью, которой у него никогда не было, в детстве заботясь о том, чтобы Сэм был сыт и одет и выступая посредником между Сэмом и Джоном, когда Сэм становится старше и раздражительней. Дин неспособен выйти за рамки тех ролей, которые на себя взял: он вынужден выбирать между Джоном и Сэмом; смириться с тем, что Сэма пора отпустить (какая мать не переживает, когда её ребенок впервые расправляет крылья?) и остаться «верным сыном», тем самым добровольно ограничивая себя одной-единственной ролью, которая не позволит ему полноценно реализовать свой потенциал и выйти из бесконечного подросткового возраста.
Сериал «Сверхъестественное», кадр
В фандоме же в основном царит утопия, что, на мой взгляд, просто замечательно. Помимо жанра беспросветного ангста, сытые по горло безысходностью авторы стремятся избавить своих любимых героев от страданий, причиненных им безжалостным каноном, подарив им идеальную любовь и идеальную жизнь. Для многих авторов (точное количество коих назвать не могу, учитывая то, как непривычно разрознен ЖЖ в отличие от старых слэшерских архивов) самая идеальная жизнь для Сэма и Дина — это та, которую Сэм и Дин проживут бок о бок. И в самом сериале, а именно в серии, где Дину видится «идеальная жизнь», он отказывается от реальности, в которой Сэм счастлив, строит карьеру юриста и помолвлен с Джесс. Дином в первую очередь движет желание предотвратить смерть людей, которые погибли из-за того, что жизнь Винчестеров сложилась иначе, и они не стали охотниками. Но факт того, что у них с Сэмом при таком раскладе не было прежних близких отношений, почти обесценивает для него мечту о нормальности как таковую.
Трудно не согласиться с тем, что Дин рано или поздно должен перестать волочиться за каждой юбкой, как незрелый мальчишка (и пересилить потенциальный алкоголизм, которым он страдал в искусственной реальности, сотканной джином), о чем неоднократно говорят авторы, выступающие за моногамность в отношениях Винчестеров. И хотя мпрега в этом фандоме обычно избегают, часто встречаются сюжеты, где братья берут на воспитание детей-сирот или тех, кому так или иначе суждено стать охотниками. Сэм и Дин выбирают друг друга и совместную жизнь, реализуя тот потенциал, в котором им постоянно отказывают шоураннеры, чтобы поддерживать интерес зрителей и рейтинги сериала.
Сериал «Сверхъестественное», промо-фото
Однако если отношения Винчестеров имеют инцестуальный оттенок, сам собой напрашивается вопрос: относится ли их случай к благоприятному типу инцеста — тому, который Перси Биши назвал «чистейшей, самой преданной любовью», — или же к пагубному, ведущему к саморазрушению обоих сторон? По мере того как самоотверженное решение продать душу приводит Дина к собственной погибели, ему остается надеяться только на то, что они вместе с Сэмом смогут вывернуться из сделки — что само по себе свидетельствует о том, что любовь Винчестеров действительно носит бескорыстный и созидательный характер, нежели низменный и деструктивный.
По мнению Перси Биши Шелли, инцест может быть «неправильной вещью», продиктованной «желанием презреть все ограничения во имя кого-то, прикрывшись сияющей мантией величайшего героизма». Но история этих двух парней, вынужденных вплавиться друг в друга, отвергая всех остальных — новейшая сага, продолжающая традиции классического романтизма, покорила сердца невиданного количества слэшеров. Как глаголет одна аватарка на ЖЖ: «Поговаривают, что каждый четверг вечером можно услышать визг тысяч фанаток!»
Название: Обсессивный броманс «Сверхъестественного»
Переводчик: WTF Wincest 2014
Бета: анонимный доброжелатель
Оригинал: Psychotically, irrationally, erotically co-dependent…the obsessive bromance of Supernatural by pinkwood, разрешение получено
Форма: фандомная аналитика от 2001 слова
Размер: миди, 17 788 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Дин/Сэм, Сэм/Дин
Категория: слэш
Жанр: мета
Рейтинг: PG
Предупреждения: спойлеры к событиям первых шести сезонов
Примечание: в оформлении работы использованы иллюстрации оригинала
Краткое содержание: Мета о подтекстах сериала «Сверхъестественное».
Скачать: на AO3
Для голосования: #. WTF Wincest 2014 - работа "Обсессивный броманс «Сверхъестественного»"
Я влюблена. В двух парней. В двух братьев, если быть точной.
Я влюбилась быстро и всерьез. Раньше я уже видела их и считала милыми, но не задумывалась особо до тех пор, пока подруга по-настоящему не познакомила нас.
Так я узнала о них. Я нашла время и начала с самого начала их истории. Это рассказ о связи столь глубокой, что даже смерть не может ее разорвать. Рассказ о двух братьях, перевернувших небеса и преисподнюю ради друг друга. С ними я смеялась, с ними мое сердце разрывалось на куски.
Это рассказ о Сэме и Дине Винчестерах.
На первый взгляд, идея сериала «Сверхъестественное» (на экранах в данный момент идет вот уже шестой сезон) довольно проста. В центре истории два брата, отец воспитал их охотниками на нечисть после того, как мать убил демон. Они разделяются, когда младший, Сэм, отказывается от такой жизни ради относительной нормальности: учебы в колледже, постоянных отношений. Но его снова возвращает к прежнему старший брат Дин, когда их отец пропадает, а девушку Сэма тот же демон убивает совершенно таким же образом, что и мать.
В сериале есть кровь, большие пушки, классическая машина (черная Шевроле Импала 1967, также известная как «Самое Важное во всей Вселенной») и классический рок в саундтреке. Замечено, что экранная жизнь женщин и несовершеннолетних в «Сверхъестественном» длится недолго (как это часто бывает в жанре ужасов), и хотя это может послужить источником разочарования для некоторых фанатов, большую часть аудитории (преимущественно, женской) этим не отпугнуть. Причиной тому, я думаю, в первую очередь, стала наполненность сериала подтекстами и разнообразными сюжетами.
Зрителям представлен богатый гобелен из мифологии, библейских легенд, ссылок на поп-культуру, большого количества юмора, включая внутренние шутки: пародии и ссылки на самих себя в «мета»-эпизодах, а также несомненная химия между исполнителями двух главных ролей — Дженсеном Эклзом (Дин) и Джаредом Падалеки (Сэм).
Но основной причиной того, что сериал кажется таким необычным и мгновенно затягивает в свои сети легионы преданных фанатов, на мой взгляд, являются отношения Сэма и Дина. По сути своей, «Сверхъестественное» — современный, чуждый всяким условностям «эпический роман».
Смерть — еще не конец…
Даже те, кто избегает мысли о самой возможности существования какой-либо романтической привязанности между братьями, считают их взаимодействие ключом сериала. Отношения между братьями Винчестерами — несомненно, сердце «Сверхъестественного». С самого начала пилотной серии связь между братьями скрепляется классическим сказочным ходом — смертью матери. В ту же самую минуту, когда их отец, Джон Винчестер, отдает маленького Сэма в руки четырехлетнего Дина, мы понимаем, что теперь ему суждено стать защитником брата:
Джон: Уноси брата как можно быстрее и не оглядывайся!
В самом начале зрителю представлен традиционный сюжет о Сошествии в ад: скорбящий вдовец, Джон Винчестер, вынужден бесконечно скитаться по пустошам в поисках создания, укравшего его жену и унесшего ее в преисподнюю. Этот факт отражается даже в их фамилии. Греческий миф об Орфее, который попал в Британию в ХIII-XIV вв., превратился в поэму «Сэр Орфео». А его королевство, Фракия, превратилась в... Винчестер.
Но если Джону досталась охота, то Дину — ребенок, на его плечи легла задача воспитания младшего брата. Годы спустя, когда Джон пропадает, Дин должен забрать Сэма из безопасности его «яблочно-пироговой жизни» в Стэнфорде. История повторяется, когда Джессика Мур, девушка Сэма, умирает абсолютно так же, как и Мэри Винчестер. Созданный прецедент, как мы очень скоро поймем, показывает, что все попытки мальчиков обзавестись домом и нормативными гетеросексуальными связями быстро, а зачастую и жестоко обрываются.
Канадский ученый Кэтрин Тозенбергер написала работу о гомосексуальности и слэш-фанфикшне в «Сверхъестественном», доказав, что романтическое восприятие отношений между братьями (в фандоме это называется «винцест») нисколько не противоречит тематике и содержанию сериала; более того, даже является каноническим. Она отмечает среди прочего, что исполнительный продюсер сериала и нынешний шоу-раннер Сэра Гембл однажды назвала его «эпической историей любви Сэма и Дина».
Здесь можно прочитать работу Тозенбергер
Могу сказать, что значительно большая насыщенность эмоций между Винчестерами, чем это привычно для братьев, заметна с пилотной серии. Когда мы впервые видим Сэма и Дина вместе, их взаимодействие очень интенсивно физически. Первые слова Дина после четырех лет разлуки с братом: "Ох, полегче, тигр", и в его голосе слышатся одновременно и нежность, и сексуальный подтекст, что особенно подчеркивается обстоятельствами, при которых эта фраза была произнесена: Дин уверенно прижимает Сэма к полу.
В кульминации их схватки они стоят лицом друг к другу, тяжело дыша, и зрителю показывают лишь их силуэты в темноте, вырисовывающиеся на фоне окна — образ, визуально сходный со сценами первого поцелуя во множестве фильмов — пока их не прерывает девушка Сэма, и они отпрыгивают друг от друга. Затем Дин беззастенчиво разглядывает тело Джессики, после чего пробует отправить ее восвояси, чтобы «одолжить ее парня» для «кое-каких личных семейных дел». Здесь мы слышим не только интересный оборот речи; своим исключением Джессики из разговора Дин ясно показывает свое мнение, что именно он всегда должен быть для Сэма на первом месте. Впрочем, как мы увидим с течением времени, это же поведение присуще и Сэму по отношению к Дину.
Скоро становится ясно, что, хотя исчезновение Джона имеет первостепенную важность, Дин также все эти годы изнывал в поисках предлога для того, чтобы забрать своего брата назад и снова охотиться вместе с ним:
Дин: Я не могу заниматься этим в одиночку.
Сэм: Еще как можешь.
Дин: Могу, но... я не хочу.
Сэм: Еще как можешь.
Дин: Могу, но... я не хочу.
Дин пытается отговорить Сэма возвращаться в Стэнфорд, пока они едут вместе; кульминацией становится ссора и еще одно физическое столкновение (Дин прижимает Сэма к перекладине моста). Позднее, когда Сэм извиняется, Дин останавливает его, заявляя, что «сопливые моменты» — это не в его стиле, и эта реплика становится своеобразным девизом персонажа Дина. Тогда же мы впервые слышим обмен «придурок — сучка»: при помощи этих кличек парни демонстрируют нежность, не теряя лица, причем за Сэмми закреплено женское «сучка».
Попытка Сэма вернуться в колледж оборачивается трагедией, когда Джесс умирает, и ребята отправляются в путь, чтобы найти Джона и ту тварь, что убила их мать и Джессику.
Начиная с этого момента, рассказ концентрируется на братьях и том, как они снова находят путь друг к другу после долгой разлуки. В течение последующих серий и пятилетней арки идея сюжета меняется от описания героического квеста отмщения за мать и любимую Сэма к исследованию пределов того, на что они могут пойти ради сохранения жизней друг друга и спасения из преисподней.
Впервые жизнь Дина оказывается на чаше весов в серии первого сезона «Вера», когда его сердце повреждено сильным ударом электрического тока во время рутинной охоты. В больнице мы видим пока лишь первый проблеск этой упорной решимости, которую с этого момента братья будут проявлять всякий раз, когда возникнет необходимость спасти друг друга:
Дин: А что, есть варианты? Ну да: погребение или кремация. Я знаю, это непросто, но я умру. И ты ничего не можешь с этим поделать.
Сэм: Увидишь.
Сэм: Увидишь.
Сэм отвозит Дина к целителю, но выясняется, что его способности основаны на жнеце, который отводит смерть от намеченной жертвы ценой жизни другого человека. Дин спасен, но лишь благодаря смерти здорового мальчика, о чем братья в тот момент еще не знают.
В конце первого сезона Дин говорит о своей обеспокоенности тем, на что они с Сэмом готовы пойти ради друг друга, вплоть до пожертвования невинными:
Дин: Убийство того парня, убийство Мэг — я вообще не колебался, даже не дернулся. То, что я готов сделать или кого я готов убить ради тебя или отца, иногда даже пугает меня.
Также он еще раз подчеркивает, что перед нами разворачивается классический сюжет о Сошествии в ад, говоря демону, который, как он думает, убил его отца, о том, как он исполнит свою месть:
Дин: Ради твоего же собственного блага я надеюсь, что ты лжешь. Потому что если это правда, клянусь Богом, я сам пойду в ад и убью каждого из вас, злобных сукиных детей, помоги мне Господи!
В начале второго сезона мы видим, что жизнь Дина под угрозой после того, как он получает ранение и впадает в кому в результате автомобильной катастрофы, подстроенной желтоглазым демоном (тем самым, который убил Мэри Винчестер и Джессику). В серии «Когда придёт мой смертный час», сюжет которой напоминает романтическую слезовыжималку «Привидение» (Дин сам привлекает внимание к этой схожести репликой «Да я совсем как Суэйзи!»), Сэм чувствует, что дух его брата рядом, и покупает планшетку для спиритических сеансов, чтобы общаться с ним. Сэм несколько раз повторяет Дину, что не сдастся, и их способность общаться, несмотря на разделяющие их преграды, снова демонстрирует силу их связи.
Кульминацией серии служит сцена, в которой Джон Винчестер меняет свою душу на спасение старшего сына. Сэм и Дин безутешны, но заметьте — они не пытаются вернуть Джона, вместо этого они сжигают его тело, чтобы злые силы не смогли использовать его в своих целях.
С этого самого момента Сэм и Дин — единственные близкие люди, последние из их семьи. Братья буквально остаются вдвоем против целого мира, и хоть они и продолжают охотиться на желтоглазого демона, который который уничтожил единственный шанс Сэма на нормальную жизнь, разрушив их семью, в центре сюжета теперь, в первую очередь, сложности их взаимоотношений в свете открывшейся им правды о Сэме. Сэм «отмечен» кровью демона, избран для его сомнительных целей еще в детстве, он развивает собственные сверхъестественные силы. История открывает зрителю, что он предвидел смерть Джессики и что Джон предупреждал Дина о возможной необходимости убить брата, если тот превратится в одно из тех существ, на которых они ведут охоту.
В девятой серии второго сезона «Кроатон» Сэм, кажется, заражается демоническим вирусом, который превратит его в монстра. Осознавая, что должен прекратить свое существование до превращения, он складывает руки и позволяет одному из тех, с кем они оказались отрезаны от мира, застрелить себя. Но Дин не подпускает никого к Сэму:
Дин: Я не буду повторять дважды. Если вы только попробуете что-то с ним сделать, вы умрете раньше, чем ваше тело упадет на землю. Все ясно? Я понятно выразился?
Дин отсылает прочь остальных членов их группы, отдавая им ключи от своего любимой Импалы, чтобы они могли покинуть зараженный город, а сам остается с братом. Плачущий Сэм умоляет Дина уйти вместе с ними и спастись, но Дин ясно дает понять, что он не двинется с места и умрет вместе с ним.
Сэм предполагает, что мысли Дина затуманены скорбью по Джону, но Дин отрицает это, заявляя, что устал от груза их жизни. Очевидно, что он хочет этим сказать: единственный смысл для него двигаться дальше — это Сэм.
Выясняется, что у Сэма иммунитет к вирусу и что все было разыграно, чтобы провести над ним эксперимент — хотя последнего факта братья пока не знают. Во время короткой передышки за бутылкой пива Сэм просит Дина объяснить свое решение остаться и умереть, но Дин сначала отмахивается. Он предлагает отправиться в Гранд Каньон или «в Голливуд; может, нам удастся трахнуть Линдси Лохан». Дин пытается за пошлостью скрыть свое довольно сентиментальное желание посмотреть на чудеса природы вместе с братом, но, что интересно, использует «нам» вместо «мне», включая Сэма в свою сексуальную фантазию, хоть и в шутку.
Сэм давит на Дина, заставляя его объяснить свое изменившееся отношение к их работе, и в конце концов Дин признается брату, какой секрет о его возможностях открыл ему Джон незадолго до своей смерти. Ясно, что обещание убить Сэма лежало тяжким грузом на сердце Дина, и он уже решил для себя, что скорее умрет, чем увидит, как Сэм превращается в нечто злое. В этой эмоциональной сцене он пытается создать для Сэма хотя бы видимость «нормальности», пытается сотворить для них общие счастливые воспоминания, в то же время пытаясь не упоминать о том, что может случиться с Сэмом. Заметим также, что множество важных моментов в развитии отношений Сэма и Дина происходят рядом с большим скоплением воды — обычно рядом с озером. В романтической литературе вода всегда выступала в качестве символа: озера в особенности ассоциируются с секретами и откровениями — гладкая, отражающая поверхность, скрывающая темные, непознанные глубины.
В серии «Игрушки» Сэм в напряженной пьяной ссоре умоляет Дина убить его, если превратится в злобную тварь, как предсказывал Джон.
Эта сцена производит особенно сильное впечатление в контексте всей серии: ребят несколько раз принимают за пару. Они даже подыгрывают этому заблуждению, чтобы собрать необходимые им улики. Дин подчеркивает важность этого, спрашивая Сэма, почему все считают их геями. Сэм отвечает, что Дин «похож на мачо» и люди, скорее всего, считают, что он этим «компенсирует». С одной стороны, это простая подколка — Сэм отыгрывается за то, что ему достаются женские клички, когда Дин его поддразнивает, а также бьет по склонности брата к беспорядочным сексуальным связям. Но это наблюдение, сделанное самим персонажем, заставляет зрителя задуматься: а как мы видим их отношения? В итоге, к тому моменту, когда происходит упомянутая ссора, мы активно ищем эротические аспекты сцены:
Сэм использует свое полное влияние на Дина, а также переводит все в физическую плоскость, действуя одновременно жестко и нежно, чтобы вытянуть из него обещание. Он пьян, и его внутренние барьеры не так крепки. Сэм шарит руками по телу Дина, умоляюще смотрит на него, заявляя, что "только он один может это сделать". Он выбирает смерть от рук единственного человека, перед которым он преклоняется и которому всецело доверяет. Как только Дин неохотно поддается, Сэм обхватывает его лицо руками и тихо благодарит, на протяжении нескольких ударов сердца напряжение между ними можно, казалось бы, потрогать руками — зритель мысленно приравнивает эту физическую интимность к прелюдии поцелуя, — пока Дин не бросает брата на кровать.
Стоит заметить, что, несмотря на свое обещание, Дин не способен сдержать его: когда кажется, что для Сэма все потеряно в серии "Рожденный под дурным знаком", и он просит брата застрелить его, Дин говорит, что «лучше умрет».
Дин наблюдает за тем, как Сэм корчится и переворачивается на живот, засыпая, — отражение открывающей серию первого сезона «Призрачный странник» сцены, когда камера любовно скользит по телу спящего Дина, показывая его глазами вернувшегося в мотельный номер с кофе Сэма. В обоих случаях они лежат на животе, спиной к наблюдающему — очень уязвимая поза для охотника. Также стоит отметить, что позже — в шестом сезоне, в серии «Жизнь свободна или сумеречна» — Дин говорит о том, что идея наблюдения за кем-то, кто спит, кажется ему чем-то «сроди изнасилованию». Практически сразу после этого выясняется, что Сэму больше не нужен сон, соответственно, он месяцами наблюдал за спящим братом, когда тот не осознавал этого.
В конце второго сезона, когда Сэм убит ударом ножа другого «особого» ребенка — Джейка, мы начинаем видеть, до какой степени простирается взаимозависимость Винчестеров. Несмотря на все усилия Бобби встряхнуть его и забрать от тела мертвого брата, Дин говорит о своем нежелании продолжать жить без Сэма, который, по сути своей, и есть смысл его существования:
Бобби: Надвигается что-то колоссальное, что-то масштаба конца света.
Дин: Туда ему и дорога!
Бобби: На самом деле ты так не считаешь.
Дин: Уверен? А? Ты думаешь, я отдал недостаточно?
Дин: Туда ему и дорога!
Бобби: На самом деле ты так не считаешь.
Дин: Уверен? А? Ты думаешь, я отдал недостаточно?
Он отказывается позволить уничтожить тело Сэма, вместо этого садится возле него и разговаривает с мертвым братом:
Дин: Я всегда пытался защитить тебя. Обеспечить твою безопасность. Отцу даже не понадобилось мне напоминать. Просто это всегда было моей ответственностью, понимаешь? Как будто на меня возложили всего одну задачу. Одну задачу, а я облажался. Я профукал ее, и я прошу прощения за это. Наверное, так и есть. Я подвожу любимых людей. Знаешь, я подвел отца, и похоже, что теперь я по умолчанию должен был подвести и тебя тоже. Как я могу? Как я должен жить с этим? Что мне теперь делать? Сэмми? Что мне теперь делать?
Хотя это не первый умерший человек, которого Дин любил, ясно, что в случае Сэма вариант оставить все как есть даже не рассматривается. Убежденность Дина в том, что мертвое должно таким и оставаться, высказанная в серии «Трупы детям не игрушка» в основном из-за вины за самопожертвование отца, не распространяется на его брата. В отчаянии Дин заключает сделку с демоном перекрестка, но переговоры идут туго, так что он выторговывает лишь год жизни для себя до того, как его заберут в ад, в обмен на воскрешение Сэма. Он соглашается. Но когда Сэм узнает о сделке, он в ужасе, он клянется вытащить Дина в следующей трогательной сцене:
Зрителю снова показывают нежность и в то же время чрезмерность их любви — «ради тебя я пойду на что угодно» — и это укладывается, скорее, в определение романтической любви, чем братской. Дин в буквальном смысле продает свою душу, чтобы вырвать Сэма из когтей смерти, потому что не может без него жить — и эта абсолютная жертва пробуждает в памяти некоторые другие истории величайшей любви: Ромео и Джульетта, Антоний и Клеопатра, Пирам и Фисба, Салим и Анаркали и, конечно же, Орфей и Эвридика.
В третьем сезоне мы видим братьев в последний год Дина. Сэм пытается разорвать сделку, убить демона перекрестка несмотря на заверения Дина, что со временем он примет его смерть. В серии «Сказки на ночь» Дин пытается заставить Сэма смириться с фактом неизбежности своей гибели, на что плачущий Сэм недоверчиво отвечает:
Сэм: Ты этого от меня хочешь, Дин? Просто отпустить тебя?
Неспособность Сэма принять смерть Дина абсолютно очевидна в серии «Очень сверхъестественное Рождество», когда Дин, обычно не заинтересованный в праздновании Рождества, хочет провести их последнее семейное торжество вместе так, как полагается, и узнает, что Сэм не может этого сделать:
Сэм: Не понимаю. Ты годами о Рождестве не вспоминал.
Дин: Да, но ведь это мой последний год.
Сэм: Я знаю. Потому и не могу.
Дин: В смысле?
Сэм: В смысле, я не могу просто сидеть с тобой рядышком, пить эггног, праздновать Рождество, зная, что в следующем году ты будешь мертв. Просто не могу.
Дин: Да, но ведь это мой последний год.
Сэм: Я знаю. Потому и не могу.
Дин: В смысле?
Сэм: В смысле, я не могу просто сидеть с тобой рядышком, пить эггног, праздновать Рождество, зная, что в следующем году ты будешь мертв. Просто не могу.
В конце концов, он сдается, но зритель видит, что ни один из Винчестеров не готов разбираться со всей чудовищностью ситуации.
В особенно мучительный момент Сэм — очевидно, собираясь с силами, чтобы сказать Дину, что тот для него значит — смотрит на Дина, абсолютно, безнадежно неспособный озвучить тот факт, что они потеряют друг друга, и вместо этого спрашивает, «не хочет ли он посмотреть игру». Они ходят вокруг слона в комнате, пытаясь отвлечься традиционно мужским времяпровождением, но их боль очевидна, а неловкое изображение «обычных парней» только подчеркивает всю замкнутость и отчужденность той жизни, которой они жили с самого детства.
В серии «Заколдованный круг» Трикстер (позже выясняется, что под его маской прячется ангел Габриэль) пытается преподать Сэму урок, для чего заключает его в вечный «день сурка» — череду постоянно повторяющихся вторников. Каждый день начинается абсолютно одинаково, и каждый день Дин умирает. Любая попытка прервать этот цикл приводит лишь к изменению способа смерти. Когда Сэм узнает, кто стоит за этой временной петлей, Трикстер переносит его в среду, но Дин все равно умирает от случайного огнестрельного ранения, и на этот раз они не возвращаются к началу. Последующие кадры показывают, как Сэм несколько месяцев живет без брата. Он холоден, он действует как машина, все его мысли — лишь о том, как найти Трикстера.
Когда Сэм наконец нагоняет его, он молит вернуть Дина:
Трикстер: Такая одержимость спасением Дина? То, как вы снова и снова жертвуете собой ради друг друга? Ничего хорошего из этого не выйдет, лишь кровь и боль. Дин — твоя слабость. И все плохие парни тоже знают об этом. Это твоя смерть, Сэм. Иногда нужно просто отпускать.
Сэм: Он мой брат.
Трикстер: Да. И нравится тебе это или нет, вот такой будет жизнь без него.
Сэм: Пожалуйста. Просто... пожалуйста.
Трикстер: Клянусь, с тобой разговаривать — что с кирпичной стеной. Ладно. Это перестало быть смешным еще несколько месяцев назад. Чувак, ты просто Тревис Бикл в юбке. Все, я пас.
Сэм: Он мой брат.
Трикстер: Да. И нравится тебе это или нет, вот такой будет жизнь без него.
Сэм: Пожалуйста. Просто... пожалуйста.
Трикстер: Клянусь, с тобой разговаривать — что с кирпичной стеной. Ладно. Это перестало быть смешным еще несколько месяцев назад. Чувак, ты просто Тревис Бикл в юбке. Все, я пас.
Эта серия показывает, насколько зацикленным на одной цели становится Сэм, насколько неполноценной оказывается его личность. Его стремление вернуть Дина любой ценой продолжается и после смерти брата от когтей адской гончей в финальной серии сезона и отзывается эхом в шестом сезоне, когда роли меняются и уже Дин сражается за душу Сэма. Фраза «он мой брат» произносится практически как девиз, как мантра. За ней скрывается все, что Винчестеры не могут или не хотят говорить вслух о своих отношениях, а также и более глубокое, двусмысленное значение.
Сравнение с Тревисом Биклом приводит нас к еще одному повторяющемуся мотиву «Сверхъестественного». Сэма и Дина часто сравнивают с историческими или выдуманными персонажами — обычно с разнополым дуэтом, причем Сэм ассоциируется с женщиной. Большинство прототипов — изгои, опасные или психотические (по крайней мере, кажущиеся таковыми), и зачастую они являются любовниками или хотя бы обладают сильной сексуальной химией. Малдер и Скалли. Бонни и Клайд. Микки и Мэллори.
Последняя пара заслуживает особого внимания. В серии шестого сезона «Ты не вынесешь правды» именно Веритас (богиня правды) говорит Дину, что Сэм «является Мэллори для тебя-Микки». Термин «прирожденные убийцы», конечно же, вполне может использоваться для описания наших героев, которых с ранних лет воспитывали охотниками. Но это сравнение из уст самой Правды принуждает зрителей проводить параллели и в отношениях, описанных в обоих произведениях, которые в случае с Микки и Мэллори были откровенно сексуальными и опасными.
Брачный обет Мэллори легко можно представить невысказанным обетом Дина Винчестера, который он произнес, впервые поднимая маленького Сэмми на руки и выбегая из их горящего дома:
Мэллори: Пока ты и я не умрем, снова и снова. Пока смерть не разлучит нас.
В «Прирожденных убийцах» также есть образ апокалипсиса, перекликающийся с навязанном братьям роли вместилищ для ангелов и тем фактом, что их любовь позволяет им преодолеть свое предначертание и в конце концов предотвратить не только смерть, но и конец света:
Микки: Мэл, наступает конец света!
Мэллори: Я вижу ангелов, Микки. Они спускаются к нам с небес. Я вижу тебя на большой красной лошади, и ты понукаешь лошадей, стегаешь их кнутом, а они брызгают слюной, изо рта их идет пена, и они идут прямо к нам. И я вижу будущее, и в нем нет смерти, потому что ты и я — мы ангелы...
Мэллори: Я вижу ангелов, Микки. Они спускаются к нам с небес. Я вижу тебя на большой красной лошади, и ты понукаешь лошадей, стегаешь их кнутом, а они брызгают слюной, изо рта их идет пена, и они идут прямо к нам. И я вижу будущее, и в нем нет смерти, потому что ты и я — мы ангелы...
Время Дина истекает, и вопреки всем протестам Сэма он сдается. Характерно сексуализированным языком Дин говорит Сэму, что их отношения являются их ахиллесовой пятой:
Дин: Все, что я хочу сказать, Сэмми, — ты мое слабое место. Ты мое, а я — твое.
Сэм: Ты же не думаешь так на самом деле. Мы семья.
Дин: Я знаю. И эти злобные сукины дети тоже это знают: что мы сделаем ради друг друга, как далеко мы зайдем. Они используют это против нас.
Сэм: Так что, нам нужно просто прекратить присматривать друг за другом?
Дин: Нет. Нам нужно прекратить быть мучениками.
Сэм: Ты же не думаешь так на самом деле. Мы семья.
Дин: Я знаю. И эти злобные сукины дети тоже это знают: что мы сделаем ради друг друга, как далеко мы зайдем. Они используют это против нас.
Сэм: Так что, нам нужно просто прекратить присматривать друг за другом?
Дин: Нет. Нам нужно прекратить быть мучениками.
Но то время, что Дин провел в аду, лишь заставило Сэма прибегать к все более отчаянным мерам, в результате чего он оказался зависим от крови демона Руби, которой та поила его, чтобы усилить его психические силы и способности к экзорцизму. После того, как Кастиэль возродил Дина в начальных сценах четвертого сезона, его отношения с Сэмом подвергаются опасности, в то время как парни двигаются навстречу апокалипсису. Основная причина раздора — Руби и тот факт, что Сэм держит что-то в тайне от Дина. В мощном представлении того, что весьма похоже на приступ собственнической ярости («Я тебе не нужен — иди убивай демонов вместе с Руби!»), Дин говорит Сэму, что тот превращается в подобие тех монстров, на которых они охотятся. Здесь Дин возвращается к тому моменту, когда Сэм заставил его пообещать принять меры, если он превратится во что-то, чем он не был прежде:
Их отношения серьезно портятся на протяжении всего четвертого сезона, по большей части из-за той зависимости от Руби и ее крови, что приобрел Сэм. Посторонняя, вмешавшаяся в их дела, она воспользовалась отсутствием Дина, чтобы заманить в ловушку обуреваемого горем Сэма. Она усилила всю вину и неуверенность Дина, резко подчеркнув контрастом его практически одержимость братом. Кульминацией их противостояния и осознанного предательства Сэмом Дина послужило уничтожение последней печати (смерть Лилит от рук Сэма) и начало апокалипсиса. Заметьте также, что Дин был в ответе за разрушение первой печати, оказавшись в аду без своего брата. Хоть Сэм и утверждает, что он обратился к Руби только для того, чтобы стереть в порошок Лилит, отомстив тем самым за смерть Дина, тот видит все события исключительно как предательство, и это лишь подтверждается в его глазах, когда обнаруживается, что Руби обманывала их с самого начала. Их разбитые отношения — и необходимость Сэма искупить свою вину впоследствии — приводят к концу дней. Для Винчестеров разделение в буквальном смысле означает конец света.
Продолжение в комментариях